Слагаю песню без прикрас
Об искушениях пророка.
О, мир, пресыщенный пороком,
Послушай грустный мой рассказ.
Он шел пустыней сорок дней,
Пески, колеблясь, обступали.
Ночей волшебные вуали
Скрывали призраков на дне
колодцев высохших, пустых.
И тьма сгущалась над идущим.
Не добрести ему до кущи,
Уж нету сил. Но ветер стих.
Нежданный голос незнакомки
Над ухом нежно прошептал:
- Постой пророк, мой бог Ваал
Тебе послал воды напиться.
И видит он: стоит девица,
В ее руке блеснул кинжал.
" Ах, если мимо ты пройдешь,
Пусть сей кинжал мне в грудь вонзиться,
не уходи". Ваала жрица
воды прохладной полный ковш
Несет пророку, тот устами
припал к ковшу. И вспыхнув, пламя
Лицо и губы обожгло.
Раздался смех, подобный грому,
И страшной силою влекомый,
Подхвачен вихрем, он летит.
И приземлившись на гранит
скалы, похожей на Химеру,
Он видит древнюю пещеру.
Внутри пещеры полумрак,
Алтарь, вокруг мерцают свечи,
И девы сладостные речи
Щекочут ухо: " Видишь знак
над алтарем: кинжал и ковш,
Они тебе уже знакомы,
Теперь ты мой, и здесь мы дома,
Хоть и захочешь - не уйдешь.
Меня любовью увлеки,
Зачем тебе удел скитальца?
И перстень сняв с большого пальца
Изящной маленькой руки,
Ему дает. Он еле дышит,
Красою девы поражен.
Воздушный шелковый хитон
С покатых плеч ползет все ниже,
В объятьях девы стонет он.
"Пророк, ты робок? На алтарь!
Неси меня к нему скорее ,
На нем сплетемся мы как змеи".
И гаснут свечи. Злая хмарь
Вдруг поглотила очертанья
Пещеры, девы, алтаря.
Пророк пред капищем Царя
Стоит коленопреклоненно,
Над ним дерев густые кроны,
А в небе голуби парят.
"Прости, мой Царь, в который раз,
Тебя бессовестно я предал.
Иль все, что видел было бредом?"
Восток чуть вспыхнул и погас.
Но небо сделалось светлее,
Он слышит: " Вырви из души
все то, что в ней смердит и тлеет,
Иди и больше не греши.
Ты мой избранник, для пророка
Молитва - сладостный удел,
Дни проводи в общеньи с Богом,
и благовествуй". "Не хотел,
Царь, признаваться пред Тобою,
Но Ты все знаешь наперед.
Я грех лелеял, жил мечтою.
Вкусить желая сладкий плод,
Горел как огнь, забыл о Боге,
Я в мыслях деву призывал,
Меня простишь ли, Царь мой строгий?
Прошу, поверь - падет Ваал!
Свои стремления не скрою,
Ведь Ты их знаешь наперед.
Вести отныне к аналою
Я стану грешный Твой народ".
Ветвятся ели вековые,
И небо скрылось в гуще крон.
Несутся кони боевые,
Клубится пыль со всех сторон.
Блистают шлемы легиона,
Сверкают в воздухе мечи,
"Вперед, бойцы синедриона!"
Готовят плахи палачи.
Познают шеи холод стали.
Пророк в кольчугу облачен,
Сжимает меч и взглядом жалит
Несчастных, забранных в полон.
Он ищет ту, что обольщеньем
Его от Бога увела,
"Найду, предам ее геенне,
И корчась, пусть сгорит дотла!
Пылай, костер! Исчадий ада
Сожгу не дрогнувшей рукой".
Плач, крики... "Бейте без пощады!
Господь, их души упокой".
Рядилось небо в багряницу,
Закат как знамя полыхал.
В скале, упившийся Ваал
Нес на алтарь хмельную жрицу:
"Опять обманутый пророк
Готовит сердце к покаянью,
Вот, вот умрет, смертельно ранен,
Какой, скажи, в тебе мне прок?"
Стрелой язычника пронзен,
Лежит пророк на бранном поле
"Прости! Твоей не внял я воле",-
Сорвался с уст предсмертный стон...
Раскрылись Вечности пути:
Престол, вокруг стоят святые,
И трубы Ангелов литые
Взывают : « Господи! гряди...»
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
